«САМЫЙ ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ…»

Будильник стоит на десять утра. В одиннадцать должны прибыть мужики, делать натяжной потолок. Гуманный муж, встав в половине пятого, будит меня в девять пятьдесят и говорит, что я могу поспать ещё, так как потолок придут делать после обеда. Я радостно сплю до половины двенадцатого! Встаю, мою посуду, из лени не домытую вчера. Курю натощак. Ем творожок. Иду в душ. Вместе с мужем снимаем люстру, которая не мылась десятилетие по причине трудной снимаемости. Звонок телефона. Подруга интересуется, классно ли она составила начало резюме. Действительно классно! Извиняюсь, говорю, что очень хочу есть. Иду в магазин, покупаю курицу и пиво, ибо в нормальном состоянии ремонт не воспринимается. Курю. Вытираю люстру от многовековой пыли. Делаю курицу в сметане и пюре. Муж есть отказывается, так как ест в основном ночью. Звонок телефона. Должна прийти знакомая занимать деньги. Радостно соглашаемся. Звонок. Звонит какой-то странный дядька по работе (не слышит и не понимает ничего, в том числе и того, что у нас ремонт!) Требует отправить факс. (Факс временно спрятан и далеко). Обещаю перезвонить завтра. Звонок уже в дверь. Приходит знакомая.  Обедаем вдвоём с ней. Муж опять отказывается. Любуемся нашими котами (а у неё их  аж всего семь!!!) Сидим, ржём, пьём. Звонок в дверь. Приходят «потолочники». Молоденький мальчик начинает носить свой ремонтный скарб туда-сюда, постоянно оставляя входную дверь открытой. Ищу мелкого кота, который может убежать, нахожу, запихиваю в ванную. Идём смотреть на мальчика, интересуемся потолочным процессом. Возвращаемся на кухню, пьём чай, ржём. Кот воет из ванной, освобождаю кота. Слежу, чтобы не совался в комнату. Мальчик зовёт мужа переставить мебель. Звонок. Это Паша, наш Мастер. Интересуется потолком. Объясняю ситуацию. Просит меня ему перезвонить, так как заканчиваются деньги. Перезваниваю. Решаем вопрос о том, стоит ли ему приезжать. Не стоит. Всё время курю. Мальчик зовёт мужа, не знаю зачем.  Выясняется, что он не хочет клеить потолочные галтели без обоев, только на них. Звоню Паше. Даю трубку мальчику. Выясняют, не знаю что. Развлекаем рассказами знакомую. Ржём. Звонок. Паша. Говорит, что, может быть, приедет. Что надо ему перезвонить через полчаса, так как деньги он ещё не положил. Начинается дикий грохот. Это мальчик делает дырки для прикрепления рамы под потолок. Курю. Вспоминаю, что надо позвонить насчёт оплаты жалюзи. Там говорят, что перезвонят сами через десять минут. Звонок. Паша говорит, что будет через час. Развлекаем знакомую. Ржём, курим. Грохот продолжается. Звонок. Жалюзи. От грохота бегу в подъезд, на ходу прижимая ухом трубку, пытаясь быстро закрыть входную дверь (от кота). Ничего не слышу. Роняю трубку на ступеньки, не успев закрыть дверь. Трубка пролетает пять ступенек. Поднимаю. Работает!!! Недовольная тётка-жалюзистка интересуется, когда же я начну записывать. Бегу назад, за ручкой и бумажкой. Дверь (от кота)! Ищу ручку, бумажку и кота. Нахожу всё! Записываю. Уставшая от веселья знакомая уходит с деньгами с обещанием позвонить, когда приедет.  Интересуемся, что делает «мальчик-потолочник», что-то он затих. Выясняется, что работает. Звонок  в дверь. Пришёл Паша. С пивом. Он хочет есть. Муж наскоро его кормит быстрыми горячими бутербродами, так как всю приличную еду мы съели со знакомой. Паша тоже идёт к мальчику. Переговаривает, убеждает того, что галтели приличные люди клеят только на стену, а потом присобачивают к ним обои встык. Паша, как выясняется, уже пил пиво. Поэтому многословен. С полчаса, под грохот мальчика, выясняем, как мы дальше будем делать ремонт. Мы с мужем соглашаемся со всеми его предложениями и убеждениями. В комнате раздаётся клич. Мальчик просит мужа и Пашу подержать потолок. Лезу в дверь, пытаясь понять процесс. Меня выгоняют, объяснив, что мальчик занимается ответственным и нервным делом и не надо его бесить. Звонок в дверь. Соседка из четвёртой квартиры. Туркменка. Или таджичка.  Просит яйцо, долго объясняя, зачем. Становится жарко. Паша идёт в комнату и выясняет, что мальчик включил тепловую пушку . В комнату не войти, а холодильник с яйцами там. Объяснения с мальчиком. Муж продирается в комнату и выносит два яйца. Соседка отказывается, хочет одно, долго объясняя, зачем. Наконец-то уходит с двумя. Пушка работает. Паша в очередной раз затевает разговор о том, как мы будем делать ремонт дальше. Соглашаемся со всем. Проверяем мальчика – жив! Паша, на всякий случай, ещё раз объясняет мне, почему нельзя заходить в комнату. Я готова на всё. Иду на почту платить за жалюзи. Без очереди!!! Ура! Отдыхаю на улице, курить уже не могу... Возвращаюсь, по дороге купив пиво Паше, так как он принесённое выпил, а мужнино ему не нравится. На кухне очень жарко. Паша в восторге от трудоспособности и аккуратности мальчика. Обсуждаем, что нельзя заходить в комнату и про ремонт. Понимаю, что все потихоньку нализались. Обсуждается жизнь. Без песен. Паша то обижается, то говорит, что мы классные ребята и про гениальность мальчика. Звонок. Знакомая доехала до дома, извиняется, что позвонила не сразу, так как зашла в магазин. Рассказывает, что купила. Мальчик начинает клеить галтели. Пьём пиво с Пашей и мужем. Курим. Звонок. Это мой глубокоуважаемый свёкор. Рассказывает про новую стиральную машину с сушкой. Мне жутко интересно, но опять что-то случилось у мальчика. Муж говорит с отцом, а я иду разбираться. Выясняется, что надо снять бельё, повешенное сушиться в ванной. Паша, как человек, солидарный с мальчиком, объясняет, что тому ну просто необходимо помыться. Муж с увлечением орёт в трубку, так как из-за всеобщего бедлама ничего не слышно. Я порываюсь встрять, но разговор заканчивается. Решаю потом перезвонить и уточнить, о чём они вообще говорили. Снимаю бельё, кучкую уже кое-где, и кое-как. Оно же мокрое! Да-а! Сушки у нас-то в машинке нет! Говорим за жизнь, курим беспрерывно, обсуждаем ремонт, потолки и Пашину личную жизнь. Он, гад, личную жизнь обсуждать не хочет, зато периодически созванивается со своей девушкой, которая шлёт ему СМС-ки со звуком «И-го-го!!!» Он её, на мой взгляд, как-то странно всё время называет только: «Милая!».  Вдруг… потолок оказывается уже готовым…  Ищу деньги для мальчика, расплачиваюсь. Несчастный мальчик, обалдев от нас и потолка, отказывается мыться, собирается и уходит грязным. Все ходят смотреть на потолок и восторгаться. Пьют пиво муж и Паша. Долго. Пытаюсь с тоски читать журнал «7 дней», неизвестно зачем купленный, так как телевизор  убран подальше от ремонта. «И-го-го!» Это «Милая». Паша выражает желание, чтобы я срочно переписала ему на диск всю музыку с нашего компьютера и сообщает «Милой», что он уже почти в пути. Начинаю писать. Муж немедленно хочет слушать Трофима на полной громкости. Сопротивляюсь. Паша поддерживает. Говорим о ремонте и о закупках на ремонт. «И-го-го!». Паша переживает, что не сохнет заливка пола. Соглашаемся, переживаем тоже.  «Милая» настаивает, но он не сдаётся! Диск пишется. Муж хочет Трофима. Всё, диск готов! Теперь включаем Трофима. Мужу нравятся одни песни, Паше – другие. Слушаем через раз. На полной громкости. «И-го-го!». Желаний лично у меня никаких нет, только чтобы стало тише. Паша, наигогокавшись , нас покидает. Бедный муж идёт спать, так как не спал уже часов 20.

Я сажусь перед компьютером...  Я начинаю писать этот рассказ. Целый час тишина и спокойствие! Но! Муж не может заснуть, задолбавшись  этим кошмаром… Приходит… Звонок. Подруга переживает, какие-то неприятные новости. Как выясняется, не о ней. Даю трубку мужу, чтобы он её приободрил.

Продолжаю писать. У МЕНЯ ВДОХНОВЕНИЕ!!!

В детстве меня, действительно, домашние, к числу которых принадлежали и ближайшие соседи (Дусик, это которые Доловы из пятой квартиры), звали Бебой... А дядя звал Марусей...

Отправила Динке свой "Самый обычный день". Вот - сам себя не похвалишь, похвалят другие.

Мы в детстве с Динкой садились: я - на детскую табуретку, а Динка (она на два года старше меня) - на стопку словаря Ушакова. Ставили перед собой стулья, и отгораживались занавеской с окна. Белый лён в тюльпанах. Как сейчас вижу... Мама потом из остатков от занавесок мне такое классное платье сшила! С карманАми! Жалко, никому в голову не пришло сфотографировать!

Далее: брали, почему-то, как сейчас помню, томик Есенина, такой зелёненький, с берёзками на форзаце. И - переписывали стихи... В разрезанные пополам школьные тетрадки. Типа соревновались: кто больше перепишет за определённое время. (Часы кого-нибудь из старших всегда лежали рядом. А может, и не лежали? Не помню, как мы определяли время...). Иногда, для скорости, срывались на "каляки-маляки". Кто побеждал - не помню, это было неважно. Главное - процесс! С тех пор я наизусть знаю много стихов Есенина. Ну представтье себе ребёнка шести лет, который цитирует:

Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?

Я спросил сегодня у менялы
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?

И еще спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?

И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали черную чадру."